Москва в 1885-1893 гг.
Как работала экономика пожертвований
В истории Москвы XIX века был период, когда размах и значение благотворительности для города вылились в специфический феномен: экономику пожертвований. В последующие 130 лет ни в одной стране мира социальная сфера не финансировалась преимущественно за счет благотворительности. Сегодня сама идея выглядит нереальной и невозможной. Но именно так обстояли дела в Москве, в особенности в период конца 80-х - начала 90-х годов. При этом масштаб экономики города был сопоставим с экономиками некоторых стран: тогдашняя Москва была полуторамиллионником, что по численности населения составляло больше половины Финляндии и почти треть Австрии.

Другие времена, другие традиции, другие масштабы меценатства и благотворительности. Но при этом не стоит преуменьшать еще и особую роль личности. Особенное развитие экономика пожертвований получила в 1885-
1893 годах, когда муниципальное самоуправление возглавлял легендарный городской голова Николай Александрович Алексеев. Энергия и талант Алексеева как организатора и предпринимателя, его удивительные
результаты в делах общественных, крупные личные пожертвования – все это высоко поднимало авторитет городского головы среди горожан. А среди богатых купцов и промышленников авторитет Алексеева был приумножен
еще и успехами в ведении коммерческих дел на его собственных предприятиях. В последние годы жизни и работы на посту городского головы Николай Алексеев стал фактически негласным законодателем в делах благотворительности.

Сегодня нам недоступна исчерпывающая статистика, но вот несколько цифр для сопоставления. В 1887 году расходы Москвы составили 6 млн рублей, на 1,3 млн рублей превысив доходы городского бюджета. Если сравнить эти цифры с масштабами пожертвований на городские нужды, сбор которых среди богатых москвичей был важной частью работы городского головы, – на постройку и открытие первой в России клиники для душевнобольных по призыву Алексеева московское купечество собрало 1,5 млн рублей.

Объявляя сбор средств на тот или иной городской проект, Алексеев добивался удивительных результатов благодаря авторитету, дару убеждения и обязательно – собственному примеру. На его личные средства были построены две водонапорные башни у Крестовской заставы, несколько школ и других городских зданий. Всего Николаем Алексеевым и его супругой, по подсчетам современников, было пожертвовано на нужды города от 2 до 3 млн рублей. Нередко деньги этой семьи были только первыми взносами, за которыми следовали потоки пожертвований от других московских купцов и промышленников. Сравнение тех времен с сегодняшним состоянием дел показывает колоссальную разницу: в США, стране с наиболее развитыми традициями благотворительности, в 2018 году объем пожертвований
от физических лиц достиг 293 млрд долларов, что составило лишь 4 % от бюджета расходов страны.

С какими словами обращался Николай Алексеев
к своим богатым согражданам, как убеждал и воодушевлял их? Один из современников вспоминал: «Я лишь один раз слышал, как умело Алексеев призывал своим красноречивым словом к благотворительности внимающую ему толпу. Это было после страшного пожара на Бабьем городке. Хорошо говорил. Без всяких
вычур, патетических возгласов, сантиментальных
картин, расчета на слезу слушателя, просто, кратко, деловито. Но таким убежденным тоном и проникнутым недавними тяжелыми впечатлениями голосом, что каждому ясно становилось: бедствие громадное спорить о нем нечего Бог помог не вовсе пропасть, – стало быть, люди должны докончить
помощь, указанную им Провидением. А тут еще личный пример: "жертвую пять тысяч целковых!"». При этом, судя по заметкам современников, городской голова был и тонким психологом: «Московский купец довольно равнодушен к общественной деятельности, но ревнив к чести своего капитала. И там, где Алексеев клал тысячу, его капиталистические ровни старались либо идти вровень с ним, либо перешибить его жертвенною деньгою». При этом Николай
Алексеев не останавливался ни перед чем, если видел перед собой цель. Среди современников ходила легенда, что один из московских толстосумов, который
прежде служил приказчиком у отца Алексеева, на его просьбу о пожертвовании ответил: «Поклонись при всех в ноги – дам деньги». И тот, не раздумывая
ни секунды, публично бухнулся перед ним на колени, предварительно сняв с себя серебряную цепь – атрибут городского головы, которую надевал для ведения заседаний городской Думы.

Дело, однако, не только в общем размере благотворительных взносов. Об экономике пожертвований можно говорить лишь в том случае, если собранные средства приносят явный социальный эффект. Будучи признанным городским лидером, Алексеев консолидировал инициативы московских благотворителей, определял приоритеты, направлял собранные средства на первоочередные нужды города. Под его управлением использование пожертвованных средств носило системный, экономически выверенный характер. «Он был не из тех, кто гоняется за громкою и рекламною филантропией, – писал об Алексееве современник, – он и в благотворительности был прежде всего делец и практик. Бестолкового швырянья деньгами, как своими, так и общественными, терпеть не мог. Но все, что на здравый взгляд и практическую сметку Алексеева стоило помощи, получало эту помощь в размерах поистине грандиозных. В таких случаях он не щадил своих собственных средств и, кликнув клич по городу, собирал громадные суммы».

Москвича в седьмом поколении, Николая Александровича Алексеева вела мечта: сделать родной город лучшим в Европе. Это определяло его экономическую стратегию, в том числе и в части пожертвований. Решившись на долгий, переживший его самого, инвестиционный проект с займами, вложениями в доходные предприятия и в обновление убогой инфраструктуры
города, он не мог обойти вниманием и социальную сферу. Пусть новые канализация и водопровод являют инженерное чудо, навсегда избавив город от антисанитарии и нехватки питьевой воды. Пусть новые здания поражают величием, а убранные и освещенные улицы радуют глаз. Но если эти улицы полны бездомных и нищих, если у выходцев из бедных семей нет шансов по
лучить достойную профессию и обеспечить достойную жизнь себе и своей семье – о какой цивилизованности и процветании может идти речь?

Пожертвования направлялись городским головой на системное, пропорциональное нуждам города развитие социальной сферы. На образование и здравоохранение. На помощь беднейшим горожанам. Первое крупное пожертвование, свыше 70 тысяч рублей, Алексеев сделал в память об отце на
строительство двух городских училищ – и 200 детей из малоимущих семей стали получать там бесплатное начальное образование. Всего же за годы правления Алексеева в Москве было открыто около 30 городских училищ, возникли два крупнейших дома призрения, взяты на баланс города 6 больниц, расширена
Преображенская лечебница для душевнобольных и построена новая психиатрическая лечебница, носящая ныне имя Николая Александровича Алексеева.

История дает повод для размышлений о дне сегодняшнем. По данным Минюста, сегодня в России действует около 13 тысяч благотворительных организаций.
Все они организуют сбор средств и направляют их на решение острых социальных проблем. Однако их благотворительные инициативы разнонаправлены и разрозненны. Как правило, они идут по линии «малых добрых дел». Например, по TV регулярно делаются обращения с просьбой о помощи тому или иному тяжелобольному ребенку с пояснением, что лечение стоит баснословно дорого и возможно только за рубежом. Системная благотворительность по-алексеевски выглядела бы иначе: не собирать деньги под каждый конкретный случай, а консолидировать средства благотворителей и направить их на искоренение самой проблемы. На закупку медоборудования, на организацию стажировок врачей в Израиле и Германии, на помощь в доведении до ума отечественных фармакологических разработок, на разоблачение
коррумпированных звеньев в здравоохранении. Но осуществить такую системную консолидацию способна лишь сила мудрая, прозрачная и пользующаяся в обществе высочайшим авторитетом. Сегодня такой силы
в России нет, но есть пища для размышлений.

В статье использованы воспоминания современников Н.А. Алексеева из разных источников.